— Сенька! — завопил в исступлении Зимовейкин, покрывая в этот раз голосом весь
поднявшийся шум. — Вольнодумец ты! Сейчас донесу! Что ты? кто ты? буян, что ли, бараний ты лоб? Буйному, глупому, слышь ты, без абшида [Абшид (нем. Abschied) — увольнение.] с места укажут; ты кто?!
Неточные совпадения
Не описываю
поднявшейся суматохи; такая история была здесь совершенною новостью. У Зерщикова вели себя пристойно, и игра у него тем славилась. Но я не помнил себя. Среди
шума и криков вдруг послышался голос Зерщикова...
Он приглашал открыть карты. Одновременно с звуком его слов мое сознание, вдруг выйдя из круга игры, наполнилось повелительной тишиной, и я услышал особенный женский голос, сказавший с ударением: «Бегущая по волнам». Это было как звонок ночью. Но более ничего не было слышно, кроме
шума в ушах,
поднявшегося от резких ударов сердца, да треска карт, по ребру которых провел пальцами доктор Филатр.
— При писании гусиными перьями перо приходилось каждый раз заново чинить, то есть обрезать и расщеплять его заостренный конец.]; но не успел я вывести наверху листа: «его превосходительству, господину сиятельному князю» (у нас тогда губернатором был князь X), как я остановился, пораженный необычным
шумом, внезапно
поднявшимся у нас в доме.
Так стоял Иуда, безмолвный и холодный, как смерть, а крику души его отвечали крики и
шум,
поднявшиеся вокруг Иисуса.
Пуская черные клубы дыма из своей белой трубы, «Коршун» полным ходом приближается к пенящимся бурунам, которые волнистой серебристой лентой белеются у острова. Это могучие океанские волны с
шумом разбиваются о преграду,
поднявшуюся благодаря вековечной работе маленьких полипов из неизмеримых глубин океана, — об узкую надводную полоску кольцеобразного кораллового рифа у самого острова.
Шум,
поднявшийся в девичьей, вывел ее из этого полузабытья или полусна. Она вскочила, наскоро оделась и умылась холодной водой из колодца. Это освежило ее. Сделав окончательно свой незатейливый туалет, она вошла в комнату княжны как ни в чем не бывало и даже приветливо поздоровалась с нею.
Время шло. Иван Осипович, видимо, сильно нравственно ломавший себя, стал нервно двигаться на стуле и чутко прислушиваться к малейшему
шуму, долетавшему из сада.
Поднявшийся легкий ветерок шелестел деревьями, и только. Густые сумерки стали ложиться на землю. Слуги зажгли в столовой огни.